Пилот штрафной эскадрильи - Страница 80

Девушка шла молча, спотыкаясь на колдобинах.

Часа через три Михаил стал всерьез подумывать — не бросить ли пулемет с тремя патронами в диске. Тяжел, все плечо отбил.

— Все, Мария, привал — на полчаса. Передохнуть немного надо, а еще лучше — поесть.

Только они уселись на траву, как послышался звук автомобильного мотора. На дороге показалась полуторка.

Пилоты вскочили и замахали руками, прося водителя остановиться. Грузовичок подъехал ближе и затормозил.

В кузове оказались несколько бойцов с автоматами, а из кабины вылез старшина.

— Старшина, подбросьте хоть до какого-нибудь города — нам на свой аэродром позвонить надо.

— Кто вы такие и как здесь оказались?

— Пилоты мы. Нас «мессер» сбил, совершили вынужденную посадку.

— А самого «мессершмитта» не видели? Нам позвонили, сказали — немецкий самолет загорелся и упал.

— Как не видели? Мы же его и сбили! Летчик на парашюте выбросился. Мы его попытались в плен взять, так он отстреливаться начал. Пришлось застрелить. — Михаил весомо качнул пулеметом на плече.

— Так это совсем хорошо. Мы из бригады охраны тыла, сбитого летчика искать ехали. Документики ваши посмотреть можно?

— Пожалуйста.

Михаил и Мария передали старшине документы. Просмотрев, он их вернул.

— Я, конечно, прощеньица прошу, но немца убитого обыскивали?

— Обязательно — порядок знаем. Документы его я забрал — у меня они. — Михаил похлопал по нагрудному карману гимнастерки.

Старшина только рот открыл, чтобы что-то сказать, как Михаил опередил его:

— Документы немца не отдам. Нам еще в полку сбитый самолет подтверждать надо.

Старшина сделал недовольное лицо, но возражать не решился — все-таки пилот по званию старше.

— Тогда садитесь в кузов, сталинские соколы, подбросим вас.

Они тряслись по колдобинам лесных дорог часа три с гаком, пока не добрались до небольшого городка Селижарово. А оттуда добраться до Калинина было уже проще.

Прибыв в полк, где служила Мария, они доложили о потерянном самолете, сбитом «мессере», уничтоженном вражеском летчике, вынужденной посадке и аварии на взлете. В доказательство представили документы сбитого немецкого летчика. Командир полка объявил им благодарность за уничтоженный вражеский самолет и за то, что в экстремальной ситуации они сохранили ценные документы.

Михаил с Машей вышли на крыльцо штабного дома.

— Ну вот видишь, чуть-чуть подправили события — и мы уже герои! А сказала бы ты чистую правду — сидела бы уже в камере и ждала трибунала. Мне-то что, я самолетом не управлял.

— И все-таки нехорошо как-то, Сережа.

— А скажи ты все как есть — что изменилось бы, кроме твоей судьбы? Самолетик твой сам на шасси бы встал? Его и так восстановят. Ладно, бывает. Скажи лучше: как до вокзала добраться?

— Пойдем, провожу, — подняла она на него благодарные глаза.

К вечеру следующего дня Михаил уже был в запасном авиаполку, в Кратове, в ближнем Подмосковье. Началось двухмесячное переучивание на новый истребитель Ла-5. Собственно, Ла-5 — это бывший ЛаГГ-3, но с новым двигателем воздушного охлаждения. Значительно более мощный двигатель буквально преобразил бывший неповоротливый ЛаГГ-3. Самолет стал быстрым, маневренным, хорошо слушался руля на вертикалях, не уступал Ме-109 разных модификаций и появившемуся у немцев позднее «Фокке-Вульфу-190» Курта Танка.

Михаилу истребитель сразу понравился — его бы нашим летчикам в сорок первом!

Время освоения новой техники пролетело стремительно.

После учебы весь полк бросили под Сталинград, где шли ожесточенные бои в районе Абганерова и Котельникова. Восьмой воздушной армии противостояли лучшие немецкие асы.

Наши пилоты дрались отчаянно — до последней капли бензина — и садились на свои аэродромы с почти пустыми бензобаками и без боекомплекта. Иногда в горячке боя пилоты не замечали, что снарядов и патронов уже нет, заходили врагу в хвост, жали на гашетки, а в ответ — тишина…

Один летчик из их авиаполка после приземления кинулся на оружейников с пистолетом:

— Застрелю, вражина! Оружие отказало!

Оружейники открыли лючки, а патронные и снарядные ящики пусты — разгоряченный схваткой пилот незаметно для себя полностью расстрелял весь боекомплект.

Немецкие летчики неохотно вступали в бой с истребителем Ла-5, который превосходил их по скорости и мощи огня. Это не ленд-лизовские «харрикейны», наши И-16 или МиГи. Двигатель Ла-5 имел большой мидель, он прикрывал летчика спереди от лобового огня не хуже брони, сзади его защищало бронированное кресло. В этом истребителе летчики чувствовали себя уверенно. А немного позднее появилась модификация Ла-5ФМ, с еще более сильным двигателем и мопщым вооружением.

Сразу по прилете на новый аэродром — по левому берегу Волги — начались боевые вылеты. Немецкая армия бронированными кулаками танков при поддержке пехоты ломала оборону наших войск. Над местами наземных боев стояли дым и пыль, затрудняя летчикам прицеливание и ориентировку. От наших и немецких самолетов в небе было настолько тесно, что командующий 8-й воздушной армией дал приказ истребителям — бить в первую очередь бомбардировщики и штурмовики и не увлекаться боями с истребителями врага. А как не драться, если бомбовозы всегда идут под прикрытием «мессеров»?

Когда Михаил поднялся в воздух в первый раз, он глазам своим не поверил: река горела! В самом натуральном смысле! На воде горели нефть, мазут, вытекший из затонувших судов, буксиров, пробитых пулями танкеров и барж. Удушливый запах дыма проникал даже в кабину на километровой высоте.